Евхаристия наша совершается «о всех и за вся», а праздники, подобно ей – «для всех». Но есть праздники, характером события, выделяющие невольно ту или иную группу людей.
Так, Сретение есть отчасти праздник благочестивой старости. Тому подтверждение – убеленный сединами Симеон и не отлучающаяся от Храма Анна. Церковь чтит седину и святую старость этих людей, узнавших в Сыне Марии – Мессию.
День жен-мироносиц по праву называется Женским православным днем. И это потому, что верность и мужество, сопутствующие истинной любви, в это день достойно чтутся, как лучшее женское украшение.

Ее имя вспоминается Великим постом часто. С ее именем связано чтение Великого канона – так называемое «Мариино стояние». Ее именем названа пятая неделя Великого поста. Да и память Марии Египетской, празднуемая 1/14 апреля, как правило, попадает на время поста. Так что говорить об этой святой можно часто.
Уроки ее жития не составляют геометрически правильного рисунка, но рассыпаны щедро и часто, как зерна в землю или как звезды по небу.

Прежде чем Иоанн, игумен Синайского монастыря, написал свою бессмертную книгу и назвал ее Лествицей, образ лестницы уже присутствовал в Писании, а значит, в сознании христиан.
Это известное ночное видение Иакова, бывшее ему по дороге в Харран. Лестницу, стоявшую на земле и касающуюся неба, видел тогда патриарх, и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по ней. На лестнице утверждался Господь и говорил с Иаковом, давая ему великие обетования (Быт. 28:10-22). Отсюда, от описанных событий ведет свое родословие воспевание Богородицы, как Небесной Лествицы, «Юже Иаков виде» и «Ею же к нам сниде Бог».О лестнице должен быть и всецерковный разговор в четвертую неделю Великого поста, поскольку неделя носит имя автора одноименной книги – «Лествица».

Праздников, в центре которых помещен Крест Христов, у Церкви несколько. Все они понуждают верующих людей поднять головы от земли и посмотреть ввысь. На небо смотрел царь Константин в тот таинственный полдень накануне битвы, когда Крест сиял на небе сильнее самого солнечного диска, и буквы складывались в краткую и многообещающую фразу: «Сим победишь».

Обязательно нужно измениться. Иначе не стоит жить. Не стоит быть пятном на одежде, ржавчиной на металле и зловонным душком, носящимся в воздухе.
Жизнь оправдана, только если есть возможность и желание меняться к лучшему. О, Дарвин! О, армия атеистов! Если бы я был тем, кем вы представляете человека! Кусок земли, временно снабженный нервами и кровью. Никакой совести, никаких дерзаний, стремлений и угрызений. Одни инстинкты. О, рай бессознательности! Я был бы счастлив, хотя и не понимал бы своего счастья. Вместо этого внутри меня, как угли в камине, жарко горят, сменяя друг друга, сотни сердечных мечтаний и еще тоска, лишающая мир вкуса и красок. Спросите меня: «Как твои дела?» «Снаружи прекрасно, благодаря Господу Богу, - отвечу я и добавлю: - Ужасно, благодаря моему добровольному безумию».